День города в Хельсинки (12 июня)

Для петербуржца поездка в Финляндию на один день — дело привычное. Настолько привычное, что чаще всего активности в рамках этого экспресс-тура ограничиваются шоппингом, перекусами в близлежащих кафе и бессознательным фото-променадом в самых туристических районах. Думаю, именно отсюда и происходит обидный стереотип, мол, Финляндия скучная и смотреть там, в общем-то, нечего. Признаюсь, долгое время я и сама не имела достаточного количества аргументов против, но как нонконформист старалась бороться с этой предвзятостью по мере возможностей.
Перед самыми июньскими праздниками на глаза мне попался однодневный автобусный тур от «Серебряного кольца», приуроченный даже не к нашему государственному выходному, а ко дню города в Хельсинки. Учитывая собственную аполитичность, лучшего способа изолироваться от всевозможных митингов и демонстраций я бы даже вообразить не смогла. Итак, ночью 12 июня мы отправились в путь. Прежде мне доводилось добираться до Хельсинки исключительно на Allegro, так что я заранее приготовилась страдать во время многочасового автобусного переезда. Но черт оказался не так страшен, как его малюют — 8 часов в дороге пролетели довольно быстро со всеми остановками технического свойства и прохождением пограничных формальностей.
Утром мы были уже в городе, и, коль скоро базовой частью нашего тура являлась классическая обзорная экскурсия, начали осмотр Хельсинки с места его основания. Там, где в XVI веке королем Густавом Васой был заложен Гельсингфорс (собственно, до обретения Финляндией независимости город именовался так — на шведский манер), нынче царит характерная для района, удаленного от центра, тишь да благодать. Нарушает ее разве что шум воды в порожистом устье реки Вантаа да редкие возгласы рыбаков, занимающих стратегические позиции по берегам с раннего утра.

Местечко очень живописное, особенно в дождливый день, и, на удивление, не слишком популярное у туристов (вероятно, из-за расположения). То и дело здесь встречаются деревянные постройки хозяйственного назначения, представляющие историческую ценность, а потому дошедшие до наших дней в более или менее аутентичном виде (государство за этим тщательно следит).

К моменту нашего возвращения в автобус погода окончательно испортилась (ливень в тот день больше не прекращался), и курс пришлось слегка подкорректировать. Мы наскоро осмотрели соседний миловидный райончик — Арабиа (или Арабианранта) — названный так вслед за расположенным здесь одноименным фарфоровым заводом. Некогда промышленная окраина превратилась со временем быстроразвивающийся прогрессивный район, где архитектура прошлого соседствует со смелыми творческими проектами и произведениями уличного искусства.

Несмотря на усилившийся дождь, мы продолжили следовать заранее спланированному маршруту: побывали на крупнейшем православном кладбище финской столицы (Ильинском), где похоронена большая часть высшего командного состава Балтийского флота, а затем отправились на полуостров Катаянокка (именно там я жила в свой первый приезд в Хельсинки).

Сегодня это один из престижнейших центральных районов, но вплоть до середины XX века он ассоциировался исключительно с располагавшейся здесь городской тюрьмой (кстати, выстроенной в форме креста по образцу петербургской). Теперь в здании тюрьмы можно не только поглазеть на интерьеры, но и провести ночь — предприимчивые финны превратили это жутковатое место в весьма экстравагантный отель. В нескольких минутах ходьбы от отеля высится Успенский собор — самый крупный православный собор в Северной и Западной Европы. Надо сказать, что в Хельсинки сохранилось изрядное количество свидетельств периода Российской империи (в основном архитектурных, естественно). Правда, этот эпизод истории по возможности оставляют в тени, ведь финны — народ свободолюбивый и гордый, чтущий традиции и культивирующий собственную культурную идентичность. В этом контексте особенно любопытно смотрится архитектурный облик Хельсинки.

Видимо, это та самая сфера, в которой консервативное в целом государство готово идти на компромиссы и эксперименты. Псевдовизантийский стиль запросто соседствует с эксцентричными постройками нулевых, а те, в свою очередь, выгодно подчеркивают сдержанное мрачноватое изящество преобладающего здесь северного модерна (он же югендстиль, он же национальный романтизм). Собственно, почти все свободное время до отъезда назад в Петербург я потратила именно на прогулки по живописным улочкам и попытки сделать хоть сколько-то сносных фото через стену ливня. Так неожиданным образом родилась серия снимков велосипедов (а их здесь тьма, ага).

Что же до народных гуляний, приуроченных ко Дню города, этот вопрос остался открытым: не то финны в большинстве своем игнорируют подобные торжества, не то их просто спугнула непогода… По городу слонялись исключительно туристические группы в дождевиках и редкие прохожие, упакованные с ног до головы в резину и полиэтилен. И только на бульваре Александркату голосила со сцены певичка, да на Сенатской площади мокли под дождем разноцветные тюлени наподобие знаменитых берлинских медведей, установленные специально в преддверии знаменательной даты.