Жить в радости и в горе, свечу судьбы нести

«Не было бы счастья, да несчастье помогло», -эту пословицу я вспомнила в Лангинкоски, когда услышала рассказ нашего гида Оксаны Павлива про историю счастливой семьи императора Александра III и императрицы Марии Федоровны. Рассказана была история в контексте знакомства с так называемой императорской рыбацкой избой. Вот она на снимке.

Помогло даже не несчастье, а самое настоящее горе. Жених датской принцессы Дагмар-цесаревич Николай (Великий Князь Николай Александрович) слег с сильными болями в спине. Страшный диагноз-цереброспинальный туберкулезный менингит-был усугублен еще и некорректной постановкой диагноза, и, как следствие, неправильным лечением. Состояние больного резко ухудшалось, и, когда 10 апреля 1865 года в Ниццу, где он проходил лечение, одновременно прибыли его отец, 20-летний младший брат Великий Князь Александр Александрович и невеста, надежды уже не оставалось.

Вот как описывал последние часы жизни наследника очевидец-генерал Николай Павлович Литвинов: «Когда он со всеми простился, подле него остались только свои; в головах с правой стороны стоял Александр Александрович, а с левой принцесса Дагмара; наследник все время держал их за руки… Цесаревич все еще был в полной памяти и говорил ясно. Так, после минутного забытья он широко открыл глаза, взял за руку Александра Александровича и, обращаясь к Государю, сказал: „Папа, береги Сашу; это такой честный, хороший человек“. В забытьи он часто поминал его имя. Вообще, он очень любил Александра Александровича и часто говорил императрице, что он никому не пишет таких нежных писем, как „Саше“, и даже что он не может дать себе отчета, кого он больше любит — „Сашу или Дагмару“. Часу в третьем он поднял руки и правой рукой поймал голову Александра Александровича, а левой искал как будто голову принцессы Дагмары. Тут язык у него стал значительно слабеть…» Цесаревич скончался.

Общее горе сближает вдвойне. Александр II, как и остальные родственники умершего, очень привязался к Дагмар и вскоре деликатно намекнул ей, что по-прежнему хотел бы видеть ее членом своей семьи. «Мне очень приятно слышать, что Вы повторяете о Вашем желании оставить меня подле Вас, — писала в ответе царю Дагмар. — Но что я могу ответить? Моя потеря такая недавняя, что сейчас я просто боюсь проявить перед ней свою непреданность. С другой стороны, я хотела бы услышать от самого Саши, действительно ли он хочет быть вместе со мной, потому что ни за что в жизни я не хочу стать причиной его несчастья. Да и меня бы это, скорее всего, также не сделало бы счастливой…»

Что касается Александра Александровича, то он был настолько нежно привязан к брату и так сильно оплакивал его, что «наследование» невесты Николая казалось совершенно невозможным. В какой-то момент он даже решился заявить отцу, что не может жениться на Дагмар и вообще чуть ли не готов отказаться от престола…

Но время шло, душевная рана стала понемногу затягиваться. К тому же крепло и чувство долга, ведь вся жизнь членов императорской семьи определялась их статусом. В очередной день рождения Николая Александр записал в дневнике: «Такого брата и друга никто из братьев мне заменить не может, а если и заменит его кто отчасти, то это Мать или будущая моя жена, если это будет милая Dagmar».

В июне 1866 г. Великий Князь Александр прибыл в Копенгаген, и через неделю сделал Дагмар предложение. «Она бросилась ко мне обнимать меня…-записал он вечером, -Я спросил ее: может ли она любить еще после моего милого брата. Она отвечала, что никого, кроме его любимого брата, и снова крепко меня поцеловала…»

В сентябре этого же года датская принцесса прибыла в Санкт-Петербург. Началась новая история-история княгини Марии Федоровны.

Оставим ее кружиться в вихре балов, которые она обожала, и вернемся в Великое княжество Финляндское, которое обожал в свою очередь Великий Князь Александр Александрович.

Он приезжал туда 31 (!) раз. Рыбалка, дача, лес, природа-вот то, что больше всего привлекало цесаревича, ему нравилось то же, что любят и сами финны. В Финляндии будущий Александр III мог путешествовать с друзьями, без большой охраны.

Летом 1880 г. наследник посетил в том числе и район Кюменлааксо. Побывал он и в Лангинкоски и был совершенно очарован этим местом. В 1884 году по его желанию здесь было начато строительство рыбачьей избы, а право ловли лосося на речных порогах Кюмийоки было передано лично императору (отец Александра III скончался в 1881 г.). Причем, в соответствии с правилами автономии, которой пользовалось Великое княжество Финляндское, распоряжение о стройке отдавал не царь, а финский сенат.

Проект дачи был разработан известными финскими архитекторами Шерфбеком, Грипенбергом и Аренбергом (судя по фамилиям, все они были шведского происхождения). Небольшое, но достойное двухэтажное строение из соснового бруса органично вписалось в окружающий пейзаж.

Для празднования новоселья на даче летом 1889 г. императорская семья и ее высокие гости прибыли на яхте «Царевна». Состоялся торжественный обед, во время которого император произнес тост в честь Финляндии, был дан артиллерийский салют.

И потекла дачная жизнь. Для Александра и Марии это время стало счастьем, которое, казалось, должно длиться вечно. Император был подчеркнуто, до аскетизма, скромным в быту, в Лангинкоски он собственноручно колол дрова, носил воду, сам сколотил ступеньки на камень, с которого любил ловить на удочку рыбу. В прихожей до сих пор на стене висят собственные топор и пила государя. Мария Федоровна очень любила готовить, в доме для этого была кухонная плита, топившаяся дровами, а вот мытья посуды старалась избежать.

Конечно, Александр III не мог полностью удалиться от государственных дел, ему приходилось вникать в вопросы управления страной и будучи на даче. Но, в первую очередь, он приезжал в Финляндию отдыхать на природе.

Во время одной из его любимых прогулок по шхерам, в Европе произошёл конфликт, грозивший разразиться мировой войной. Министр иностранных дел счёл своим долгом телеграфировать о том, что Государю следовало бы прервать свой отдых и прибыть в Санкт-Петербург для принятия личного участия в переговорах. Когда государю доложили содержание телеграммы, он, спокойно выслушав её, велел ответить своему министру буквально следующее: «Когда русский царь ловит рыбу, Европа может подождать».

»Ему нравилась простая, скромная жизнь, <…>, и его еще более удовлетворяла возможность жить вне стеснений этикета, «по-человечески», как он говорил», — вспоминал генерал Николай Алексеевич Епанчин.

Часовня, отремонтированная, чтобы ей могла пользоваться семья императора. Все очень скромно.

Александр Александрович относился к своей семье как к священной личной сфере, не зависимой от придворных и государственных обязанностей. Мария Федоровна стала для него той родственной, сочувствующей душой, которой ему так недоставало в жизни. «Я думал, что больше не могу любить или по крайней мере не так страстно, но увидел и почувствовал совершенно другое. Я понял благословение и милость Божию, тогда я почувствовал, что значит истинное счастье», -писал он в дневнике.

Тихая жизнь на природе, рыбалка, долгие прогулки по лесу и нежные чувства к жене-вот что давало императору отдохновение и душевный покой. «Отношения супругов между собой, их взаимное внимание <…> не содержали в себе ничего царственного. Для всех было очевидно, что оба все еще полны тех же нежных чувств, которыми они возгорелись четверть века назад. Это тоже было очень симпатично", -писал художник Александр Николаевич Бенуа, сопровождавший императора в поездках в Финляндию.

В начале 1894 года Александр III неожиданно и тяжело заболел. Врачи поставили диагноз: пневмония. Всегда производивший впечатление человека с могучим, даже несокрушимым здоровьем, император буквально на глазах очень сильно сдавал. Как выяснилось позже, ухудшение здоровья было связано с тяжелой сердечной недостаточностью. Сам Александр III очень не любил болеть и лечиться и просто-напросто игнорировал многие рекомендации медиков. 20 октября 1894 г. он скончался.

Мария Федоровна не могла поверить в смерть мужа: «Я так и не могу привыкнуть к этой страшной реальности, что дорогого и любимого больше нет на этой земле. Это просто кошмар. Повсюду без него — убивающая пустота. Куда бы я ни отправилась, везде мне его ужасно не хватает. Я даже не могу подумать о моей жизни без него <…>.» Ей оставались только воспоминания о любви, нежности, заботе «милого Саши».

Спустя два года после смерти императора, в 1896 году, недалеко от места, где находился царский причал, в скалу была вмонтирована мемориальная доска, посвященная его пребыванию в Лангинкоски: «Строитель мира Александр III в 1888—1894 гг. вкушал здесь покой и отдохновение, окруженный заботой верного ему народа».

Николай II посетил Лангинкоски лишь однажды. Его любимым местом в княжестве Финляндском стало местечко Виролахти, в котором он провел в общей сложности год, имея возможность здесь «быть самим собой», живя жизнью обыкновенного человека. Той жизнью, к которой так тянулись сердца и души царственных особ, той, которую обретали в Лангинкоски император Александр III и его нежно любимая Дагмар.

«От шума городов

Уехать в дальний край.

Туда, где тропы — с шаг

И ели держат небо.

Чтоб в чистой тишине

Почувствовать внутри

Свободу и тепло…» ©

Посетила в рамках тура www.silver-ring.ru/ru/trip/eu/fin/kotka/

P.S. Опять эссе на восемнадцать листов убористого текста. О полюбившейся Финляндии никак не могу научиться писать короче.