Дороги, перроны и снова дороги, что дороги

Очередная суббота, и мы с мужем отправляемся в короткое путешествие по нашим любимым «заброшкам». Сегодня наш путь лежит в Кингисеппский район. Мы должны вернуться не поздно, потому что нужно увезти в аэропорт мою подругу из Алматы, гостившую у нас несколько дней. Так что берем сок, аккумуляторы для телефонов, заправляемся и поехали. Дождя нет, но «на границе тучи ходят хмуро».

Олег ведет, я штурманю, в смысле гляжу в окно, чтобы при виде мало-мальски интересной достопримечательности неожиданно заорать: «Тормозим!» и услышать в свой адрес теплые слова и ласковые выражения.

Остановка №1. Внеплановая. Я усмотрела на противоположной стороне дороги старую церковь в лесах. Подъезжаем, и я бегу через дорогу по переходу.

Читаю на плакате: «Храм Нерукотворного Образа в деревне Чирковицы Гатчинской Епархии. Дата постройки последнего здания 1868-1869 г.г. Архитектор Буланов И.И.»

Понятно, про церковь придется почитать дополнительно, а вот примечание «В ограде церкви был установлен памятник Н.Н.Демидову, уроженцу с. Чирковицы» заставляет оглянуться по сторонам.

Слона-то, что называется, я и не приметил, вот он памятник, совсем рядом с церковью, только никакой ограды теперь нет.

На памятнике интригующая надпись: «Николаю Никитичу Демидову. Родившемуся в Чирковицах 9 ноября 1773, скончавшемуся в Флоренции 22 апреля 1828 года. Признательные дети». А вот интересно, это из тех Демидовых, которые владельцы уральских заводов? Надо разобраться.

Забегая вперед, скажу, что я разобралась: из тех. Нашла даже запись в «Журнале путешествия в чужие края» Демидова Никиты Акинфиевича. В 1771-1773 годах Никита Акинфиевич находился далеко от родины: он предпринял путешествие по Европе, растянувшееся на два с лишним года. Хотя формальной причиной поездки было то, что молодая (третья по счету) жена Демидова страдала истерическими припадками, но в ходе путешествия его интересует прежде всего постановка производства в других странах. Он знакомится со всеми техническими новшествами и изобретениями, о которых был наслышан. Похвально, тем более что некоторые технологии он впоследствии применяет на Урале.

Никита Акинфиевич Демидов.

Но запись, которая нам интересна, к прокату листового железа отношения не имеет. Вчитываемся в строки дневника:

«8-го (ноября 1773 года-комментарий мой). В самую полночь прибыли в сельцо, называемое Чирковицы, принадлежащее его превосходительству Петру Ивановичу Мелиссино и находящееся в 80 верстах от Петербурга.

9-го поутру не могли уже отсюда выехать по причине, что Александра Евтиховна (супруга Никиты Акинфиевича-комментарий мой) с осьмого часу начала чувствовать приближение ею родин, для чего послали немедленно по бабку, а между тем упросили и почтмейстерскую жену о неоставлении в сем случае вспомоществованием. А в 9 часов с четвертью благополучно разрешилась от бремени, и к неописанной радости ее супруга даровал ему Бог сына, как бы в награждение за его столь дальнее и многотрудное путешествие, предпринятое им единственно для ее исцеления. Новорожденной же по прочтении молитвы наречен Николаем.

На другой день, то есть 10-го, уведомившись от посланного в Петербург за лекарем нашего человека, Никиты Акинфиевича племянники Александр и Петр Григорьевичи Демидовы, Катерина Ивановна Сердюкова с братцами и Федор Александрович Суворов к нам приехали. Здесь прожили в чрезвычайно студеных покоях, в коих печей не было, 12 дней, и в разсуждении того поторопились, хотя и в великой слабости, Александру Евтиховну перевесть в Петербург, куда благополучно прибыли 22-го числа ноября.

При крещении новорожденного восприемниками сделали честь быть его сиятельство граф Алексей Григорьевич Орлов и ее сиятельство графиня Елизавета Ивановна Орлова ж.

И окончали тем счастливо наше путешествие, привезши в Отечество, к великому удовольствию Никиты Акинфиевича, дочь и сына».

Не терял, значит, времени в поездке Демидов, не только проплавкой латуни занят был, супруге своей должное внимание тоже не забывал уделять, за что и был вознагражден детками, в том числе долгожданным наследником.

Николай Никитич Демидов. Тот самый, родившийся в Чирковицах.

Возвращаюсь в машину, и мы отправляемся дальше.

Остановка №2. Плановая. Усадьба «Утешение» семьи Альбрехтов.

Путь преграждает шлагбаум, поэтому дальше идем пешком, наверное, это была въездная аллея в усадьбу.

Телефон худо-бедно ловит, и я лезу в Интернет, подробнее узнать про «Утешение».

Конечно, вопрос номер раз: «Почему такое название?» Как выясняется, все логично и грустно.

Первыми владельцами усадьбы были полковник лейб-гвардии Семёновского полка и землевладелец Копорского уезда Иван Львович Альбрехт и его супруга – Эрмина Карловна. С ними мы с Олегом уже «знакомы»-мы бывали во втором их имении-Котлы, когда ездили в Ивангород и Парусинку (кстати, надо рассказать про ту поездку, очень интересна и крепость, и остатки усадьбы).

Строительство «Утешения» супруги затеяли в 1830 году, после того, как в 40-летнем возрасте скончался их старший сын, герой войны 1812 года, Александр, а через 3 года из жизни ушла невестка, жена среднего сына Карла, Варвара Сергеевна, которой было всего 28 лет. Пожилым уже людям нужно было отвлечься от постигшего их горя. Но в 1839 году Иван Львович тоже умер, усадьба отошла к его сыну Карлу Ивановичу.

Усадебный дом очень красив, даже в полуразрушенном состоянии. Его стиль определяют как упрощенную английскую готику, оказывается, мне нравится этот стиль. Ну да я вообще люблю готику.

Обоим сыновьям Ивана Львовича и Эрмины Карловны была предопределена военная служба. Карл начинал службу в лейб-гвардейском Гусарском полку. Первый офицерский чин — корнета — он получил в 1806 году, а к началу войны 1812 был ротмистром. В полковники его произвели за героизм в бою под Островно, где он был тяжело ранен. Участвовал в Бородинском сражении, после чего был сразу произведен в генерал-майоры. В заграничном походе от его полка хорошо перепало знаменитому маршалу Даву, который потерял знамя, маршальский жезл и десяток орудий. Особенно отличился Карл Альбрехт при взятии Парижа. Орденов у него, как и у старшего брата, хватало.

Очень известный портрет Карла Ивановича кисти художника Ореста Адамовича Кипренского. Потому и известен, что Кипренский писал.

Как я уже упомянула, Карл Иванович рано потерял супругу. «Умерла в два дня молодая Альбрехт, урожденная Яковлева, дочь богача, её называли хорошенькой, осталось много детей», писал русский дипломат Александр Яковлевич Булгаков дочери.

Портрет Варвары Сергеевны. Действительно, очень хороша собой. На портрете Карла Ивановича, кстати, тоже есть ее изображение-на заднем плане гуляет нарядно одетая дама с ребенком.

Вторая жена Карла Ивановича Альбрехта, Александра Александровна, до замужества Углицкая, по воспоминаниям современников была очень красивой и грациозной дамой.

Она приходилась кузиной ни много, ни мало, а Михаилу Юрьевичу Лермонтову, и, по непроверенной информации, поэт бывал в «Утешении» по приглашению родственницы. Ее Лермонтов упоминает в письме своей бабушке: «Вероятно, Сашенькина свадьба уж была, и потому прошу вас ее поздравить от меня; а Леокадии (сестра Александры Углицкой-комментарий мой) скажите от меня, что я ее целую и желаю исправиться, и быть как можно осторожнее вообще».

Перед замужеством Александры Александровны Михаил Юрьевич посвятил ей стихотворение, написанное макароническими стихами (это шуточные стихи из слов разных языков). Вот оно это стихотворение:

Ma chère Alexandrine,

Простите, же ву при,

За мой армейский чин

Всё, что je vous écris;

Меж тем, же ву засюр,

Ich wünsche счастья вам,

Surtout beaucoup d'amour,

Quand vous serez Мадам.

Ну, кроме «меж тем» и «все, что» ничего не понятно, поэтому нашла приблизительный перевод:

<А. А. Углицкой>

Моя милая Александрина,

простите, я вас прошу,

за мой армейский чин

всё, что я вам пишу.

Меж тем, я вас уверяю,

я желаю счастья вам,

а главное много любви,

когда вы будете Мадам.

1841

Лист из альбома Александры Александровны со стихотворением и наброском стройной женской фигурки.

Обходим усадебный дом вокруг. Явно заметны следы начатого и брошенного ремонта: местами современные рамы в окнах, внутри помещения козлы, крышу частично покрывает цветная черепица.

Олег, который лазил и заглядывал внутрь, определил, что пару лет назад здесь еще велись работы. Видно, принялись за реконструкцию, да что-то не пошло.

Хозяйственное строение вообще выглядит очень прилично. Похоже на дом сторожа или что-то в этом роде.

Еще одно здание, ближе к дороге. Это совершенно заброшено и наполовину рассыпалось. Подошли, заглянули в окна. Похоже, тоже какое-то хозяйственное строение. Олег авторитетно говорит, что это конюшня, потом сам начинает сомневаться.

Поснимала немного видео. Замечаю, что руки как-то подозрительно подрагивают: пустынно здесь, страшновато. Олег еще с глаз скрылся-полез внутрь псевдоконюшни.

Территория усадьбы заросла травой в рост человека. Не слышно никаких звуков, только листья шелестят от ветерка. Становится не по себе уже нам обоим, и мы спешим к машине. Сбегаем, можно сказать, обратно к людям.

Продолжение не заставит себя ждать.