Драгоценная шкатулка императрицы

Может показаться невероятным, но в документах XVIII-начала XIX века вообще нет такого словосочетания «Китайский дворец». Этот дворец первоначально назывался Голландским, еще чаще-Собственным дворцом или Собственной дачей Ее Императорского Величества.

В то время как в Европе главенствовал стиль барокко и его разновидность-рококо, было особенно распространено увлечение китайским декоративно-прикладным искусством. И ни в одном из дворцов в стиле рококо не обходилось без интерьеров в стиле шинуазри (так по-французски звучит слово «китайщина», подражание Китаю).

Усадьбу Меньшикова Ораниенбаум Елизавета Петровна подарила своему племяннику Петру Федоровичу сразу после того, как он приехал в Россию в 1743 году. Екатерина провела здесь свою молодость под одним кровом с постылым мужем, и, конечно, она мечтала о собственном уголке, где могла бы побыть в уединении.

В 1755 году она купила у князей Голицыных небольшой участок в несколько десятин к западу от Большого Ораниенбаумского дворца, где мечтала построить дачу. Но, пока она не стала императрицей, этим планам не суждено было сбыться-ни муж, ни Елизавета никогда не дали бы ей на это денег. Таким образом, сад возник здесь раньше дворца.

Наряду с парадной анфиладой, в Китайском дворце есть еще две малые анфилады. Одна из них состоит из интимных покоев Екатерины, а вторая предназначалась для наследника-Великого князя Павла Петровича.

Фото из кабинета Павла, называемого в XVIII веке Кабинетиком из-за его небольших размеров.

Торжественное новоселье во дворце состоялось в 1768 году, когда Павлу исполнилось 14 лет. Строился дворец шесть лет.

Александр Николаевич Бенуа в книге «Мои воспоминания» писал: «Это совершенно единственный в своем роде архитектурный памятник, в сооружении и украшении которого участвовали те же Ринальди, Бароцци и Торелли».

В период между 1768 и 1773 годами Екатерина с сыном были, возможно, как-то более близки, во всяком случае оба пытались делать шаги навстречу друг другу. И как раз в это время появляется Китайский дворец, где они живут под одной крышей, но все-таки соблюдая дистанцию. Сближению способствует и то обстоятельство, что во дворце нет Григория Орлова, Павлу проще общаться с матерью.

На фото Штофная опочивальня-парадная спальня наследника престола Великого князя Павла Петровича.

Зал Муз или Бальный зал, как его еще называли, как бы распахнутый в парк огромными окнами-дверьми, предназначался для танцев.

Название «Зал муз» связано с его оформлением: стены зала украшают работы венецианского художника Стефано Торрели, которые изображают муз, а плафон посвящен теме триумфа Венеры.

Изображение Венеры не случайно: Екатерина любила, когда ее сравнивали с этой богиней, т.к. толк в любви она знала. Хотя чаще ее сравнивали все-таки с Минервой-богиней мудрости, ремесла, искусства.

Екатерина была лишена музыкального слуха и вкуса, о чем она, впрочем, говорила не стыдясь. А судьба дворца в веке XIX сложилась так, что он оказался в руках настоящих ценителей музыкального искусства. И в Зале муз с середины XIX века, со времен Великой княгини Елены Павловны*, принцессы Вюртенбергской, непрерывно звучала музыка.

*Елена Павловна была супругой Великого князя Михаила Павловича, которому после смерти Александра I отошел Ораниенбаум.

Стеклярусный кабинет-пожалуй, наиболее экзотичная часть Китайского дворца.

Техника изготовления панно из ворсистого шелка и стеклянных трубочек пришла из Франции, но совершенно напрасно стеклярусный кабинет много лет называли французским. Исполняли эту красоту русские золотошвейки (и сейчас в кабинете можно узнать имена их всех) под руководством мадам де Шель.

Здесь Екатерина бывала всегда с удовольствием, известно, что именно тут она принимала иностранных послов.

Первоначально полы во дворце, который знаменит сейчас своим паркетом, были из искусственного мрамора во всех залах, за исключением Стеклярусного кабинета. Здесь пол был набран из смальты, а смальту эту варили совсем неподалеку от Ораниенбаума, в Усть-Рудице, имении Михаила Васильевича Ломоносова, который ее и изобрел. В Стеклярусном кабинете паркет появился только в середине XIX века.

Как я уже упоминала, в XIX веке, а точнее в 1850-х, полновластной хозяйкой дворца становится Елена Павловна, супруга Великого князя Михаила Павловича.

Прежде всего она приглашает сюда двух архитекторов: Андрея Ивановича Штакеншнейдера и Людвига Людвиговича Бонштедта, в целях превращения Китайского дворца из прекрасной шкатулки, в которой было достаточно сложно жить, в нечто масштабное и соответствующее по комфорту понятиям XIX века. Именно тогда эти два архитектора частично перестроили дворец. Появились второй этаж, которого не было изначально, и остекленная галерея перед главным входом. Но оба мастера очень деликатно обошлись с шедевром Антонио Ринальди. Сейчас мы можем любоваться таким дворцом, каким его сделала в середине XIX века Елена Павловна.

«Великая княгиня Елена со свойственным ей вкусом превратила Ораниенбаум в прелестный уголок наперекор унылой местности и воспоминаниям о происшедшей здесь трагедии»,-писал Астольф де Кюстин, французский писатель и путешественник, известный своими записками о России.

Елена Павловна была покровительницей самых различных художественных начинаний своего времени. Поэтому не случайно ее сближение с Антоном Рубинштейном. Сначала Рубинштейн был просто концертмейстером при Михайловском дворце, но постепенно их отношения с Еленой Павловной укреплялись, и она приняла близко к сердцу его идею создать в России консерваторию. Великая княгиня взялась осуществить эту хрустальную мечту музыканта. В первом же выпуске консерватории был Петр Ильич Чайковский. Даже если бы музыкальное учреждение больше не выпустило никого, все равно стоит благодарить инициаторов и создателей его, в числе которых была и Елена Павловна.

«В прошлое воскресение представлялся я к великой княгине. Я поехал к ее высочеству <…> в том приятном расположении духа, в котором ты меня привыкла видеть, когда надеваю свой великолепный мундир. Но она так была мила, что я забыл и свою несчастную роль, и досаду», -так писал об Елене Павловне Пушкин в письме к жене.

Антонио Ринальди был мастером переходной эпохи от барокко к классицизму, и, хотя Китайский дворец считается единственным в России дворцом в стиле рококо, в его Большом зале наиболее заметны признаки как раз переходности. Если быть более точным, то Большой зал оформлен в стиле раннего классицизма.

Вообще уникальность Китайского дворца в том, что здесь все подлинное, в отличие от пострадавших во время войны Петергофа, Павловска, Царского села. Но в этом зале есть утрата-плафон кисти венецианца Джованни Батиста Тьеполо «Отдых Марса».

Александр Николаевич Бенуа (снова и снова ссылаемся на его слова), вспоминает, что, когда он здесь обедал, он никак не мог сосредоточиться ни на еде, ни на беседе, потому что все время задирал голову вверх и любовался плафоном.

В 1941 году первое, что сделали работники музея-это демонтировали плафон Тьеполо и вместе с прочими ценностями Китайского дворца вывезли сперва в Петергоф, потом в Ленинград, рассчитывая, что там они будут в большей безопасности.

Но немцы не вошли в Ораниенбаум! «Я постоял немного перед Китайским дворцом. Война не снесла его, не опалила, но и не пощадила. С печалью я смотрел на его безобразно облупленные стены, слепые окна, на пилястры, густо исклеванные осколками. Не дворцом он выглядел, а — пугалом войны», —пишет Евгений Войскунский в книге «Мир тесен».

А плафон погиб. В 1980 году образовавшуюся дыру закрыли плафоном кисти другого мастера-уже упоминавшегося Стефано Торелли-из Мраморного дворца.

И в заключении немного про парк. В той же книге «Мир тесен» упоминается, что деревья во время войны не тронули, хотя, трудно представить, как остро стоял вопрос с топливом. «Пошел кружным путем, через Верхний парк, дивясь тому, что он, при всей запущенности, оказался не вырубленным (много позднее я узнал, что командир 48-й дивизии, размещенной на территории парка, генерал Сафронов, издал специальный приказ, запрещающий рубку деревьев). Но, конечно, парк пострадал от артогня. Всюду были видны воронки и обгорелые плеши в травяном покрове. Парк был изрыт траншеями, и не всюду можно было пройти, меня окликали и гнали прочь часовые».

На их исторические места в парке бережно возвращены и копии античных скульптур. «Наверное, во время войны какой-то боец тренировался, в стрельбе. В Аполлона, по- моему… Да, в Аполлона. У него в виске пуля и осколки от ППШ. Граната, по всей видимости. Как люди раненые, так и все фигуры раненые были», рассказывал один из реставраторов.

Парк и дворец сохранились до нашего времени и продолжают удивлять гостей Ораниенбаума.

Написано с использованием материалов канала «Культура» и книги «Мои воспоминания» Александра Николаевича Бенуа. Два фото (№1 и №2) Владимира Тукина используются с его согласия.

Посетила в рамках тура «Екатерина молодая. Путь к престолу».